В 1787 году, более ста лет тому назад, виконт Сидней, статс-секретарь колоний, решил основать колонию в Новом Южном Уэльсе (названном так капитаном Куком в память рудничной английской области, где он работал в детстве в каменноугольных копях).
Первый флот, везший пятьсот шестьдесят пять мужчин и сто девяносто две женщины, с доброй британской почвы для пересадки в неведомую страну, состоял из одиннадцати кораблей. Военная часть экспедиции состояла из ста шестидесяти восьми морских солдат, жен и детей тех из них, которые были женаты, из штатных и не штатных офицеров, докторов и машинистов.
Но по прибытии флота в Ботаническую бухту и Сиднейский залив командующий им капитан решил, что мелкая губа, ничем не защищенная от мощного напора Тихого океана, лишенная бухт и заливов, могущих служить убежищем, и окруженная бесплодными берегами, неудобна для гавани.
Исследовав берег приблизительно на протяжении девяти миль, капитан Филипп открыл неподалеку порт Джексон, известный теперь под названием гавани Сидней, который капитан Кук видел издали.
При первом взгляде на эту чудеснейшую гавань в мире, на голубых водах которой блестят при ярком свете солнца бесчисленные «белые крылья», путешественник получает такое впечатление, как будто он приближается к волшебной стране, первый город которой сбегает к берегам, приветливо протягивая ему навстречу руку — целый лес роскошных домов и живописных вилл, утопающих в тропической зелени. Гавань не одна, а много: берега ее изрезаны бесчисленными бухточками, заливчиками, губами, как будто выхваченными из страны грез, вдохновлявшими поэтов и художников, не сумевших, однако, изобразить всю их привлекательность.
Ширина гавани изменяется от трех четвертей мили до двух миль и больше, а берега ее имеют более двухсот миль протяжения. Водное пространство ее простирается внутрь материка, подобно озеру; высокие обрывистые утесы охраняют вход в гавань на протяжении десяти или двенадцати миль, затем с каждой стороны воды омывают отлогие берега. Весь берег изрезан множеством заливов и бухт в высшей степени живописных и служащих уединенным и надежным убежищем; там, где нет исключительного господства скал и лесов, бухты окаймлены цветущими плодовыми садами и садами, утопающими в цветах.